Церковно-медицинский журнал

Евгений Сергеевич Боткин

Автор:А. Г. Чучалин
24 Ноября 2014

Семья

Евгений Сергеевич родился в Царском Селе 27 мая 1865 г. в семье выдающегося врача Сергея Петровича Боткина и был четвертым из двенадцати детей.

Он получил блистательное образование, хорошо владел английским, немецким и французским. Известен снимок, на котором вся семья Сергея Петровича Боткина запечатлена на веранде собственного летнего дома в Култтила (ныне поселок Тарасово).

Сергей Петрович Боткин с семейством в имении Култтила

Удивительная, радостная фотография: июль, яркий день, окрестности столицы, 45 членов семьи, женщины и девочки в белых платьях… Вот что мы потеряли — именно такие русские семьи, какая была у Сергея Петровича Боткина.

С самого нежного возраста его прекрасная и благородная натура была полна совершенства. Он никогда не был похож на других детей. Всегда чуткий из деликатности, внутренне добрый, с необычайной душой, он испытывал ужас от любой схватки или драки.

П. С. Боткин

У Евгения Сергеевича было четверо братьев: Александр, Петр, Сергей и Виктор. Отец не оказывал давления на своих сыновей, они выбирали тот жизненный путь, какой хотели сами, и все достигли большого признания. Особенно Евгений Сергеевич дружил с 

Петром, старше его по возрасту, позже ставшим известным дипломатом, а во время Первой мировой войны и революции — послом России в Лиссабоне (Португалия).

Гален и Гиппократ

Гален (129 или 131 г. — около 200 или 217 г.) — римский (греческого происхождения) медик, хирург и философ. Его можно назвать создателем этиологии как науки, поскольку он систематизировал учение о причинах болезней. Он систематизировал болезнетворные факторы и впервые указал, что болезнь развивается от воздействия причинных факторов на соответствующее предрасполагающее состояние организма больного. Внутренние болезнетворные факторы Гален называл «приготовляющими» организм для развития болезни. Гален разделял болезни на внешние и внутренние, их причины — на причины непосредственного и отдаленного действия. Он показал, что анатомия и физиология  — основа научной диагностики, лечения и профилактики.

Гиппократ (около 460 — 377 гг. до н. э.) — древнегреческий врач, естествоиспытатель, философ, реформатор античной медицины. Он выдвинул революционный для своего времени постулат о том, что болезни людям насылают не боги, а возникают они совершенно по естественным причинам, которые можно выяснить и убрать, а значит, иметь возможность болезнь излечить. В трудах Гиппократа, ставших основой дальнейшего развития клинической медицины, отражены представление о целостности организма; индивидуальный подход к больному и его лечению; понятие об анамнезе; учения об этиологии, прогнозе, темпераментах.


Тщательное домашнее образование позволило Евгению Сергеевичу в 1878 г. поступить сразу в 5-й класс 2-й Петербургской классической гимназии, где проявились его блестящие способности в естественных науках. Окончив гимназию, Евгений Сергеевич поступил на математический факультет Петербургского университета. Нужно понимать, что точные науки много способствовали развитию медицины. Возможно, именно закваска математика научила Евгения Сергеевича очень строгому отношению к фактам и наблюдениям и совмещению в подходе к своим больным двух позиций — Галена и Гиппократа.

Проучившись год, он понял, что все-таки гены отца превалируют, и перевелся в Военно-медицинскую академию, каковую в свое время и окончил с отличием.

Перед ним открывалась блистательная карьера. Потому что Сергей Петрович, в то время лейб-медик императорской семьи, конечно, мог превосходно устроить своего сына. Но так уж были выстроены отношения в семье, что отец вообще не принимал участия в его служебной карьере.

Выбор истинного врача

Молодой врач Евгений Сергеевич Боткин сделал выбор, который всегда характеризует истинного врача. Он пошел работать не в больницу для состоятельных людей, не к тем, кто платит хорошие гонорары, а в Мариинскую больницу для бедняков. Она и сегодня существует и все так же занята бедняками, как прежде.

Отношение к беднякам — неизменная лакмусовая бумажка для русского врача. Евгений Сергеевич Боткин с самого начала пошел в этом по стопам отца — Сергей Петрович всегда уделил большое внимание лечению неимущих, он открыл бесплатную больницу для бедных в Москве, затем создал в Санкт-Петербурге Александровскую больницу, вел там научные исследования. Одна из тем, которая его занимала, касалась острых лихорадочных состояний, и в этот период он ею и занимался.

Его сын, Евгений Сергеевич Боткин, оставался до конца верен раз избранному им пути милосердного служения. Начнется Первая мировая война, и доктор Боткин распахнет страдающим соотечественникам двери своего дома, устроив в нем лазарет для тяжелых больных. А сопровождая царскую семью в их смертельную ссылку, первое, что он сделает в Тобольске, — откроет бесплатную медицинскую практику для местных жителей.

Смотрите, вот их уже двое: Сергей Петрович Боткин, Евгений Сергеевич Боткин.

А вот и еще один врач — Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, будущий святитель Лука. Врач-бессребреник, как и Боткины, будучи совсем молодым, приспособил родительский дом в Киеве для лечения оперированных больных и всю жизнь затем бесплатно вел прием и делал сложнейшие операции, даже в старости, уже ослепший, продолжал диагностировать и принимать больных.

Боткин и Войно-Ясенецкий ни разу в жизни не встречались, но поведение их и отношение к больному человеку было одинаковым. Оно порождалось их любовью к людям и обостренной совестливостью. Таковы русские врачи!

Больные в больнице

В течение некоторого времени Евгений Сергеевич оставался простым больничным врачом. Однако вскоре он начал читать доцентский курс в Военно-медицинской академии. Курс, который сегодня не читает никто: «Больные в больнице». Нужно было иметь и хорошую эрудицию, и знания, и большую смелость, чтобы вообще поднять эту тему.

Тема была необычной, но очень актуальной. Как раз в описываемое время заболел и поступил в психиатрическую клинику известный врач Владимир Михайлович Бехтерев. Там он стал вести дневник своей болезни. У него были очень хорошие отношения с ординатором, который каждый день приходил в палату к Владимиру Михайловичу и проводил некоторое время с ним наедине. И когда Бехтерев сопоставил историю собственной болезни в изложении и понимании своем и изложении и понимании ординатора, то поразился несоответствию чувства «я» пациента и его восприятия своей болезни тому, что делает врач, который ежедневно наблюдает этого пациента и настроен ему помочь.

Именно это и уловил Евгений Сергеевич Боткин, и его большое достижение, что он коснулся одной из наиболее тонких психологических струн души человека, попавшего в больницу.

Я очень надеюсь, что нам удастся восстановить его лекции «Больные в больнице»!

Любовь к Родине и к людям

Началась русско-японская война. Евгений Сергеевич Боткин отправился на восток с поездом Красного Креста.

До нас дошла его переписка с супругой Ольгой Владимировной. Он пишет ей с Транссибирской магистрали очень хорошие, теплые письма на прекрасном русском языке. Ими просто зачитываешься.

Их непременно нужно всем нам читать. Во-первых, в письмах этих видна такая любовь к своей стране, какую сейчас встретишь очень редко. Он блестяще описал Челябинск — маленький, уютный, красивый город южного Урала, где жило в ту пору очень много казаков — так сложилось исторически, еще с XIII века.

Во-вторых, доктор Боткин очень внимателен к человеку, любовно заботлив к нему. Он так описывает шестилетнего мальчика, встреченного им в Иркутске, что у вас создается ощущение, будто вы берете этого мальчугана за руку, гладите его по голове, разговариваете с ним.

Въ Каинскѣ встрѣтили мы скорый поѣздъ, въ которомъ уѣзжали женщины и дѣти. На площадкѣ одного вагона мы увидали милаго мальчугана шести лѣтъ, съ которымъ разговорились.

 — Какъ тебя зовутъ?
 — Адя.
 — Значитъ, Аркадій?
 — Да нѣтъ, Адя!
 — Да коротко что-то.
 — Ну, Андрей Сергѣевичъ.
 — А фамилія?
 — Гонзинъ.
 — Откуда ѣдешь?
 — Изъ Портъ-Артура.
 — Бомбардировку видѣлъ?
 — Видѣлъ.
 — Не страшно было?
 — Нѣ-ѣтъ.
 — Даже забавно было?
 — Да, забавно.
 — Что же, ты проснулся отъ шума?
 — Да нѣтъ, вѣдь они и утромъ продолжали.
 — А близко упала бомба?
 — Нѣтъ, онѣ падали въ старомъ городѣ, который на берегу, а мы жили въ новомъ, который подальше.

Славный мальчикъ Адя. Когда поѣздъ тронулся, онъ мнѣ ласково кивалъ съ платформы, и я еще разъ пожалъ его лапку. Видимо, и на взрослыхъ бомбардировка не произвела особаго впечатлѣнія.

Свѣтъ и тѣни русско-японской войны 1904-05 гг. Изъ писемъ къ женѣ д-ра Евг. С. Боткина. Въ пути.
Письмо от 18 февраля 1904 г. — http://az.lib.ru/b/botkin_e_s/text_1908_svet_i_teni_oldorfo.shtml

Этот Адя сразу прибился к Евгению Сергеевичу. Таков особый дар врача — расположить к себе окружающих и впустить их в свое сердце. Недаром же и жене, и детям он столь подробно описывает этого мальчугана.

В это самое время на фронт военных действий приезжает врач Войно-Ясенецкий. Это одно время, одни люди! И судьбы их в чем-то очень близки. Хирург Войно-Ясенецкий начинает врачевать под Читой — вначале офтальмология, потом гнойная инфекция, проводит ночи в операционных… Боткин едет дальше, до Харбина — наши взяли Порт-Артур, и там тоже очень много раненых.

Эмпиéма

Эмпиéма (греч. ἐμπύημα — гнойник) — значительное скопление гноя внутри полого органа или полости тела.


Для него по-прежнему личность человека на первом месте. Он описывает в письме домой молодого солдата, у которого огнестрельное ранение в живот и грудную клетку осложнилось гнойным процессом, называемым сегодня эмпиемой. Эмпиема — это тяжелейшее состояние. Даже в наши дни врачи не всегда успешны в ее излечении.

На дняхъ, при моемъ ночномъ обходѣ Георгіевскаго госпиталя, я нашелъ одного солдатика, Сампсонова, раненаго въ грудь и оперированнаго, — вслѣдствіе образовавшагося у него нарыва надъ печенью и гнойнаго плеврита, — въ бреду и въ тяжеломъ состояніи. Онъ обнималъ санитара, трогательно за нимъ ухаживавшаго, и стоналъ. Когда я пощупалъ его пульсъ и погладилъ его руку, онъ потащилъ обѣ мои руки въ своимъ губамъ и цѣловалъ ихъ, воображая, что это его мать. Когда я подошелъ къ нему съ другой стороны и заговорилъ съ нимъ, онъ сталъ звать меня тятей и опять поцѣловалъ мнѣ руку. Я не могъ лишить его этой потребности въ ласкѣ къ родителямъ и тоже поцѣловалъ этого безропотнаго и по этой безропотности высокаго душой страдальца за родину... И никто-то, никто изъ нихъ не жалуется, никто не спрашиваетъ: «За что, за что я страдаю?» — какъ ропщутъ люди нашего круга, когда Богъ посылаетъ имъ испытанія.

Свѣтъ и тѣни русско-японской войны 1904-05 гг. Изъ писемъ къ женѣ д-ра Евг. С. Боткина.
Послѣ Тюренчена. Письмо от 16 мая 1904 г. — http://az.lib.ru/b/botkin_e_s/text_1908_svet_i_teni_oldorfo.shtml

Как образно Боткин описывает этого солдата, который ловит любое мгновенное внимание к себе! Так описать человека и так показать любовь к нему!

Письма Евгения Сергеевича Боткина собраны им самим в книгу «Свет и тени русско-японской войны». В ней он как врач не занимается политикой, ничего не критикует, но с болью и любовью показывает проблемы, которые в то время стояли перед Россией.

Книга эта оставляет глубочайшее впечатление. После нее по-другому прочитывается то, что впоследствии описывает его дочь Татьяна Евгеньевна в известной своей книге, посвященной подвигу отца. (Боткина Т. Е. Воспоминания о царской семье. М., 2009.)

Семья Евгения Сергеевича Боткина

Остановимся на семье Боткина. У Евгения Сергеевича с супругой Ольгой Владимировной было четверо детей.

Евгений Сергеевич Боткин с женой Ольгой Владимировной и детьми

Старший сын Дмитрий, полноватый в детстве, вырос в стройного красивого юношу и даже стал чемпионом на скачках. Дмитрий получил блестящее образование. Он добровольцем ушел на фронт Первой мировой войны, служил в разведывательной роте. Когда его хотели взять в плен, Дмитрий вступил в неравную схватку с противником и был расстрелян. Он один из первых, кто погиб в Первой мировой войне — Дмитрий Евгеньевич Боткин, сын лейб-медика Евгения Сергеевича Боткина.

Второго сына звали Юрий. Он, как и старший брат Дмитрий, ушел на фронт добровольцем. Находясь на территории Австрии, заболел тяжелейшей дизентерией и попал в госпиталь. Госпиталь был пленен австрийскими войсками. Жизнь Юрия висела на волоске. Ему сделали инъекцию грязным шприцем, образовался абсцесс, и его организм безуспешно старался справиться уже с двумя инфекционными очагами — пораженным кишечником и пораженной кожей. Молодой человек погибал от сепсиса.

К счастью, город Лемберг, в котором он лежал в лазарете, был в этот момент освобожден. Евгений Сергеевич Боткин приехал в этот город, как только в него вошли наши войска. Он долго искал своего сына по всему госпиталю и никак не мог его узнать. Он шел по палатам, между кроватями с тяжелоранеными и больными — обошел их раз, и второй. И, отчаявшись, спросил сестру: «Где мой сын Юрий Боткин?». Она ответила: «Вот, второй этаж, крайняя палата». Юрий узнал отца, но говорить уже не мог, и только взглядом следил, остановится отец или нет. Отец на носилках привез сына в Петербург и семья
выходила его.

Третий сын Глеб был талантливым художником. Евгений Сергеевич показал его работы Илье Ефимовичу Репину (Репин был его пациентом), и великий художник сказал: «Вы знаете, он действительно очень талантлив».

Каждому сыну Боткин дал образование, соответствующее его личной одаренности.

Когда произошла семейная трагедия — Ольга Владимировна покинула семью, — Боткин пришел во дворец и сказал: «По всей видимости, я больше не могу оставаться лейб-медиком, потому что я разведен». Но хотя у императорской четы была, разумеется, возможность выбрать любого врача, они настолько ценили Боткина, что оставили его при дворе. Домашнее хозяйство легло на плечи его молоденькой дочери Татьяны. Она вела бухгалтерию, занималась домом, оказывала влияние на братьев. Своей любовью и неустанным отцовским попечением Евгений Сергеевич Боткин сохранил свою семью — все его дети очень дорожили семейными узами, таким сильным было его отцовское влияние.

Тяжелый крест лейб-медика

Книга Боткина «Свет и тени русско-японской войны» попалась на глаза императрице Александре Федоровне. И когда императрица прочитала ее, она поняла: такое мог написать лишь гениальный врач. И Евгения Сергеевича пригласили стать лейб-медиком Их Императорских Величеств.

Лейб-медик Е. С. Боткин

Всем известно горе, которое определяло повседневную жизнь последней императорской четы: долгожданный наследник, цесаревич Алексей, страдал гемофилией. Он получил ген гемофилии, по всей видимости, по линии английской королевы Виктории.

Отныне жизнь доктора Боткина во многом подчинялась состоянию здоровья цесаревича. У наследника периодически случались кровоизлияния в суставы. Надобно знать, что они сопровождаются просто невыносимой болью. Несколько раз бывали тяжелейшие кровоизлияния в забрюшинное пространство, когда кровь истекала в неимоверном количестве. Отрок Алексей несколько раз прощался с жизнью.

Непростой страницей в истории жизни императорской семьи стало появление Распутина. Трудно представить себе их рядом — Распутина и лейб-медика Боткина, прекрасного врача, имеющего огромный авторитет. Дочь Боткина Татьяна Евгеньевна описала эту ситуацию, быть может, нагляднее всех. Потому что ее изможденный отец, возвращаясь домой, рассказывал ей о своих переживаниях и о том истощении всех сил, которое сопровождало для него контакт с Распутиным.

Вот что пишет дочь лейб-медика Татьяна Евгеньевна: «Насколько же рассказы о приближенности Распутина к Царской Семье были раздуты, можно судить из того, что мой отец, прослуживший при Их Величествах 10 лет и ежедневно в течение этих 10 лет бывавший во дворце, причем не в парадных комнатах, а как доктор, почти исключительно в детских и спальне Их Величеств, видел Распутина всего один раз, когда он сидел в классной Алексея Николаевича и держал себя как самый обыкновенный монах или священник. Поэтому не было совершенно никакой надобности, чтобы быть при Дворе, заискивать у Распутина. Моего отца Ее Величество лично просила принять Распутина на дому как больного, и мой отец ответил, что в медицинской помощи он ему отказать не может, но видеть его у себя в доме не хочет, а потому поедет к нему сам. Несмотря на это заявление, мой отец продолжал служить и пользоваться уважением Царской Семьи». (Мельник-Боткина Т. Е. Воспоминания о царской семье. — http://emalkrest.narod.ru/txt/botkina.htm)

Александра Федоровна считала, что в лице Распутина появился тот человек, который сумеет по-настоящему купировать острые гемофилические атаки, поражавшие
цесаревича.

Лейб-медик Е. С. Боткин с дочерью Татьяной и сыном Глебом. Тобольск. 1918 г

Цесаревич Алексей был общим любимцем, его любила не только семья, но и все, кто его знал. Для Евгения Сергеевича он значил гораздо больше, чем просто тяжелый пациент.

…Просто поразительно, что сохранилась информация, как был организован расстрел царской семьи.

Евгений Сергеевич Боткин остался с ними до конца. Его врачебное начало проявилось абсолютно во всем. Когда все было готово к расстрелу, узников подняли с постели. Император был обессилен, а цесаревич плохо себя чувствовал — Боткин подошел и взял ребенка на руки. Как только он увидел поднятые ружья латышских стрелков, он шагнул вперед и загородил собою императора.

Он погиб первым, погиб мгновенно — Евгений Сергеевич Боткин, не просто лейб-медик, а святой русский врач.

* * *

Мы не должны забывать это имя: Евгений Сергеевич Боткин. Более того, мы обязаны прославить его. Это святой человек, и святость его очевидна.

Он уже причислен к лику святых решением Архиерейского собора Русской Православной Церкви Заграницей — в лике мучеников. Чин прославления совершен в Синодальном соборе Нью-Йорка 19 октября 1981 г. Икона есть, она написана не в России.

Я уверен, что недалеко то время, когда состоится его канонизация и нашей Церковью. Мы, врачи, должны сделать все, чтобы общество повернулось к вере, чтобы — как во времена Боткина — соединились общественные идеалы и идеалы Русской Православной Церкви.

Двадцать третий номер журнала «Церковь и медицина» посвящен нескольким важным событиям — VII Всероссийскому съезду православных врачей и V Всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Постковидный синдром, клинические и этические вопросы реабилитации переболевших COVID-19» в рамках Санкт-Петербургского форума «Церковь и медицина».

В журнале опубликованы материалы этих конференций в реферативном виде и в форме развернутых статей. В рубрике, посвященной V Всероссийской научно-практической конференции, в журнальном варианте представлены доклады ведущих специалистов в области пульмонологии, эпидемиологии, практических врачей по проблемам постковидного синдрома в стоматологии и оториноларингологии.

Одна из ведущих тем номера — историческая. Несколько публикаций журнала посвящены 100-летию хиротонии святителя Луки (Войно-Ясенецкого) и сообщают о периоде его жизни в Переславле-Залесском и об изучении эпистолярного наследия выдающегося хирурга и исповедника. В рубрике «Исторические материалы» можно прочитать продолжение статьи в жанре юбилейной о многогранной личности В. И. Даля. Ряд материалов номера рассказывает о святых врачах древности и новейшего времени.

Раздел «Вопросы биомедицинской этики» знакомит читателей со статьей о нравственных аспектах развития новых медицинских технологий на основе концепции биокапитализма и с позиций Священной истории.

О наиболее значимых духовно-медицинских конференциях, проходивших в разных регионах нашей страны, сообщают заметки рубрики «События, факты, комментарии» и короткие новости.

Читать анонс полностью