Военное служение святителя Луки (В. Ф. Войно-Ясенецкого) в Первую мировую войну

Сергей Иванович Воробьев, профессор кафедры патологии человека Первого МГМУ им. И. М. Сеченова, член исполкома Общества православных врачей России им. свт. Луки (Войно-Ясенецкого)	Александр Григорьевич ЧУЧАЛИН, академик РАН, профессор, заведующий кафедрой госпитальной терапии РНИМУ им. Н. И. Пирогова, председатель исполкома Общества православных врачей России им. свт. Луки (Войно-Ясенецкого)
иеродиакон Кирилл (Пустограев), кандидат медицинских наук, член исполкома Общества православных врачей России им. свт. Луки (Войно-Ясенецкого)	протоиерей Алексий БАБУРИН, клирик храма Положения Ризы Господней на Донской улице в Москве, старший научный сотрудник Научного центра психического здоровья, член исполкома Общества православных врачей России им. свт. Луки (Войно-Ясенецкого)

Главное в жизни всегда делать людям добро. Если не можешь делать для людей
добро большое — постарайся совершить хотя бы малое!
В. Ф. Войно-Ясенецкий

Валентин Феликсович родился 15 (27) апреля 1877 г. в Керчи в семье провизора Феликса Станиславовича Войно-Ясенецкого и Марии Дмитриевны, урожденной Кудриной. Отец будущего святителя Феликс Станиславович был потомственным дворянином Сенненского уезда Могилевской губернии, принадлежал к древнему дворянскому роду Войно-Ясенецких, имевших собственный фамильный герб.

В 1898 г. Валентин Феликсович стал студентом медицинского факультета Киевского университета. Учился он прекрасно, особенно преуспевал в изучении анатомии. После выпускных экзаменов пожелал стать земским врачом. «Я изучал медицину с исключительной целью: быть всю жизнь земским, мужицким врачом», — писал святитель в своих воспоминаниях.

Профессиональная карьера молодого врача началась с воинского служения. Валентин Феликсович поступил в Киевский медицинский госпиталь Красного Креста, в составе которого в 1904 г. отправился на Русско-Японскую войну. Работал в эвакуационном госпитале в Чите, заведовал хирургическим отделением и получил большую практику, делая крупные операции на костях, суставах и черепе.

Первую мировую войну Валентин Феликсович встретил в Переславль-Залесском будучи главным врачом Переславской земской больницы, куда он приехал в 1910 г. В городе до 1880 г. были только две лечебницы: при фабрике Товарищества Переславской мануфактуры на 24 койки и на фабрике Гладковой на 5 коек.

В то же время с давних пор Переславль-Залесский был одним из крупнейших духовных центров России. В нем сохранилось 6 монастырей, из них 5 действующих: один из самых древних монастырей России, основанным в 1010 г. святым князем-страстотерпцем Борисом — Переславский Никитский мужской монастырь; Переславский Феодоровский женский монастырь, основанный в 1304 г.; Переславский Свято-Никольский женский монастырь, основанный в 1348 г.; Свято-Троицкий Данилов мужской монастырь, основанный в 1508 г.; Горицкий Успенский монастырь, основанный в начале XIV в.; Богородицко-Сретенский Новодевичий монастырь, основанный в 1659 г. Ни один город кроме Москвы не мог сравнится по количеству монастырей и храмов с Переславль-Залесским, в котором было около 50 храмов, церквей и часовен.

Семья Ясенецких-Войно, родители: Феликс Станиславович и Мария Дмитриевна (урожденная Кудрина); дети: Валентин и Ольга.
Фото из архива Симферопольской епархии РПЦ

В земле Переславской просияли великие святые: благоверный князь Александр Невский, благоверный князь Андрей Смоленский, преподобный Никита Столпник, преподобный Даниил Переславский, преподобный Корнилий Молчальник, преподобный Дмитрий Прилуцкий, преподобный Герасим Болдинский, блаженный Миша-Самуил Христа ради юродивый, еще не прославленный переславский блаженный Никита-девственник [8], а сколько нам пока неведомых...

В конце XIX в. в Переславле-Залесском постепенно начала подниматься земская медицина. Так, в конце 1890-х гг. открылась земская больница на 30 коек, в 1895 г. открыли заразный барак для инфекционных больных. В 1910 г. в земской больнице, куда поступил работать хирургом Валентин Феликсович, согласно больничному отчету общее количество стационарных больных достигло цифры 961 (по сравнению с 847 больных за 1909 г.).

Через месяц после начала Первой мировой войны — 20 августа 1914 г. — Валентин Феликсович избирается председателем Переславского земского комитета по организации помощи раненым и больным воинам. Кроме того, он постоянно участвует в заседаниях Воинского присутствия, в наборах солдат, исполняет обязанности заведующего лазаретом.

Никто не мог предположить, что эта война превратится в одну из самых смертоносных в истории. Около 40 государств участвовало в этом военном конфликте между двумя коалициями: Антантой, в которую входили Франция, Великобритания и Россия и Тройственным союзом Германии, Австро-Венгрии и Италии. Поводом для начала войны было убийство 28 июня 1914 г. эрцгерцога Франца Фердинанда, наследника Австро-Венгрии, боснийским сербом Гаврило Принципом. Австро-Венгрия обвинила в этом Сербию. Россия не могла оставить Сербию без защиты, и к августу 1914 г. система взаимных договоров втянула в войну Германию, Францию и Британию. Признано, что Первая мировая война была одной из самых кровопролитных: около 10 миллионов человек погибли в боях и более 5 миллионов мирных жителей в результате голода и болезней, военной оккупации. Только потери немцев и австро-венгров в знаменитом русском наступлении — Брусиловском прорыве — в 1916 г. были катастрофическими: около 1,5 миллиона погибших, раненых и пленных [7]. Каким-то образом эти раненные военнопленные поступали в Россию, в том числе в Переславль-Залесский, это прослеживается по отчетам Переславской больницы за 1914–1916 гг.

С началом Первой мировой войны, стараниями Валентина Феликсовича создается комитет по сбору пожертвований на устройство лазарета в Переславле-Залесском, который был организован в доме бывшего доктора Владимира Карловича Шилля (ул. Кардовского, д. 41). Знаменитый голубой двухэтажный дом доктора Шилля до сих пор хранит память о выдающемся хирурге и святителе. Рядом с домом установлен информационный щит с указанием его архитектурных особенностей и памятью места — здесь лечил раненных в годы Первой мировой войны главный врач города Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий.

Как заведующий больницей Валентин Феликсович добился возможности оборудовать рентгеновский кабинет, но сожалел, что приобрести аппарат до конца войны нет возможности, так как «их теперь нет в продаже». Осуществление этого проекта стало возможным благодаря «просвещенной отзывчивости Варвары Сергеевны Варенцовой». 1914 год ознаменовался открытием нового заразного барака и приобретением больничной аптекой прав нормальной аптеки [3].

Война отразилась на уменьшении медицинского персонала больницы. На действительную службу были призваны фельдшер хирургического отделения Д. А. Рябинин, участковый фельдшер Ф. В. Иванов. По постановлению Земского собрания от 20 августа в больнице отведено 20 кроватей для раненых и больных.

Многие нужды больницы, на которые в прежние годы указывали предшественники врача Войно-Ясенецкого и он сам, оставались неудовлетворенными и в 1914 г., «но по условиям военного времени, не об всех их уместно говорить», — писал Валентин Феликсович [3].

«Есть, однако, одна нужда, — продолжает В. Ф. Войно-Ясенецкий, — и удовлетворить ее необходимо даже при самых тяжелых обстоятельствах. Речь идет о нетерпимом состоянии больничной ассенизации.

Условия военного времени не только не могут отодвинуть до более благоприятных условий упорядочения ассенизации, но, наоборот, настоятельнейшим образом этого требуют, т. к. новый заразный барак приспособлен в настоящее время для обслуживания всех Переславских лазаретов для раненых и больных воинов, в нем же приходится помещать пленных, и очевидно, Переславская же больница должна будет обслуживать нужды города и значительной части уезда в случае эпидемий, появление которых в связи с войной надо ожидать с большей вероятностью. При теперешнем состоянии ассенизации Переславская больница должна будет служить рассадником эпидемических болезней, а не местом борьбы с ними», — так заканчивает Валентин Феликсович свою общую часть Отчета о деятельности Переславской земской больницы в 1914 г. [3].

В Переславль-Залесский эвакуировалось мало раненых в связи с тем, что в этот старинный город перевозили только тех пострадавших, которым не была затруднительна длительная транспортировка более чем за 20 км от железной дороги Москва–Ярославль. В. Ф. Войно-Ясенецкий сокрушается такому обстоятельству, так как в Переславской земской больнице, которую он возглавлял, возможно лечение тяжело раненых и пострадавших на поле боя в гораздо большей степени, чем в некоторых других больницах, расположенных по линиям железных дорог, но не имевших хирургов-специалистов. Так как прибывали раненые с фронта, встал вопрос о создании лазарета. На заседании думы неоднократно ставился вопрос о расширении больницы. Но военные события не требовали отлагательства. Поэтому отвели два десятка коек в больнице, которые при первой возможности занимались гражданскими больными.

Из докладной записки заведующего Переславской земской больницей уездному исправнику от 22 сентября 1914 г.: «...Сообщаю, что в лазарете для раненых при Переславской земской больнице все 20 мест свободны. Врач В. Ясенецкий-Войно» [5].

В условиях военного времени Валентину Феликсовичу пришлось очень ограничить применение региональной анестезии, так как не было новокаина. Соответственно увеличилось число операций, производимых под общим наркозом, для которого, как и прежде, применялся эфир в форме капельного наркоза с обыкновенной маской Эсмарха. Практика, проведенная в это время, показала, что наркоз протекал, как правило, превосходно, и более или менее серьезные осложнения наблюдались весьма редко. Предварительные подкожные впрыскивания морфия проводились лишь в немногих случаях, и, тем не менее, очень часто легко удавалось усыпить вдыхаемым по каплям эфиром даже крепких мужчин. В таких случаях, когда долго не наступал сон от эфира, применялся хлороформ (также капельным способом) до полного усыпления, а затем наркоз поддерживался опять эфиром; и при таком смешанном наркозе хлороформа расходовалось очень мало. К местной анестезии были отнесены случаи применения методов ограничения поля операций диффузными инъекциями со стороны подходящих к нему нервов, методов, которые R. Danis называет «диффузной областной анестезией» [3].

В Отчете о деятельности Переславской земской больницы за 1915 г. Валентин Феликсович указывает, что «в связи с условиями военного времени больница работала в отчетном году весьма напряженно, что видно из следующей таблицы движения больных» (табл. 2).

«В эти цифры, — продолжает В. Ф. Войно-Ясенецкий, — вошли и нижние чины, эвакуированные с театра военных действий и занимавшие отведенные для них 20 коек. Эти койки не составляли отдельного лазарета и при первой возможности занимались обыкновенными больными, так как при крайнем переполнены больницы невозможно было бы держать их постоянно свободными ради незначительного числа раненых и больных нижних чинов; последних было за год всего 117 (42 в хирургическом отд. и 75 в терапевтическом и заразном), число проведенных ими дней составляло 3451 (1292 дня в хирургическом и 2159 в терапевтическом отделении). Занятое лазаретных коек в свободное время никогда не вызывало затруднений в размещении прибывающих партий нижних чинов.

Число коек в больнице увеличилось в отчетном году до 84 в следствии открытая заразного лазарета на 16 коек для эвакуированных с театра военных действий; койки эти были оборудованы на средства Союза Городов (Союз городов (Всероссийский союз городов помощи больным и раненым воинам) — крупная общественная организация, оказывавшая содействие правительству Российской империи в организации медицинской помощи и устройстве беженцев в годы Первой мировой войны. Был основан на Всероссийском съезде представителей городов в Москве в августе 1914 г.) и размещены в новом заразном бараке, вместимость которого была увеличена до 24 кроватей, т. е. в 1½ раза. Старый заразный барак на 8 кроватей также продолжал функционировать, и таким образом общее число заразных коек в больнице составляло 32. Увеличение числа коек относилось лишь к терапевтическому отделению (в состав которого я отношу и заразные бараки), и работа последнего значительно увеличилась, о чем подробно изложено в отчете И. М. Михневича.

Число больных в хирургическом отделение увеличилось в меньшей пропорции, но и это увеличение надо признать явлением ненормальным, так как и в 1914 г. все штатные койки отделения были заняты круглый год (24 ежедневно занятых кровати при 24 штатных), в отчетном же году среднее число ежедневно занятых кроватей (29) превышало число штатных на 5, что указывает на крайнее переполнено хирургического отделения. Во время особенно большого переполнения отделения часть хирургических больных приходилось размещать на свободных местах терапевтического отделения, глазные же и гинекологические больные и роженицы, почти как правило, принимались в терапевтическое отделение, если они не нуждались в операциях.

При столь напряженной работе в больнице оба больничных врача заведовали еще лазаретами для раненых Союза Городов (на 60 и на 25 кроватей) и постоянно участвовали в заседаниях Воинского присутствия и в наборах солдат. Справиться с этой непосильной работой можно было только благодаря постоянному участию в ней врача Переславского участка С. Д. Михневич, работавшей в обоих отделениях больницы и в амбулатории.

В отчетном году Переславская больница, и без того бедная фельдшерским персоналом, понесла утрату в лице фельдшера Андрея Абрамовича Носкова, скончавшегося 23 августа, после почти девятнадцатилетней службы в Переславском Земстве. На долю остальных фельдшеров и фельдшериц выпала тяжелая, почти непосильная работа».

«В виду условии военного времени, — продолжает В. Ф. Войно-Ясенецкий, — не считаю уместным излагать многочисленные нужды больницы в отношении благоустройства ее, но, тем не менее, не могу не упомянуть о весьма неудовлетворительном и теперь состоянии прачечной и ассенизации больницы» [4].

В связи с условиями военного времени Переславская земская больница работала напряженно. Необходимо подчеркнуть, что 1914, 1915 и 1916 гг. являлись военными, когда в земские больницы доставляли раненых и покалеченных с фронта, при этом общая летальность пациентов Переславской земской больницы, согласно отчетам за данный период, оставалась в тех же пределах, что и в мирные годы (табл. 3). Это говорит о высокой квалификации медицинского персонала земской больницы.

В отчете за 1915 г., в части, посвященной хирургическому отделению, Валентин Феликсович подробно расписывает, что из 543 больных (считая в этом числе и 42 эвакуированных с театра военных действий раненых солдат) умерло 25 человек; из них двое не были оперированы, а 23 умерли после операции. Послеоперационная смертность составляете 5,5%, а если из числа оперированных исключить глазных больных, то смертность после хирургических и гинекологических операций определится в 6,6%. Но собственно от осложнений, связанных с операцией умерло лишь 8 больных, что составляете 2,3% из числа хирургических и гинекологических операции. Остальные 14 оперированных больных умерли от основной болезни, против которой оперативное лечение оказалось бессильным.

В ежегодных клинических отчетах Валентина Феликсовича упоминаются не только переславцы, но и раненые военнопленные — австрийские и немецкие солдаты, которых он лечил. Он описывает их заболевания и ранения, указывает, что переделывал ранее неправильно или некачественно сделанные заграничными врачами операции.

В связи с этим хотелось бы привести уникальный клинический случай из Отчета Переславской земской больницы за 1915 г. с тяжелейшей огнестрельной раной грудной стенки с прогресирующим омертвлением реберных хрящей германского офицера Готфрид фон-Корна, 36 лет, в период 22/Х 1915—15/VII 1916, когда он был доставлен из Москвы в Переславскую земской больнице к В. Ф. Войно-Ясенецкому.

«14 февраля ранен ружейной пулей в нижний отдел передней грудной стенки. Пуля прошла над хрящами 7 и 8 ребер левой стороны. Пулевой канал сильно гноился, и в Москве, и Костроме, где больной лечился, долго дренировали его резиновой трубкой. 10 июня была сделана в Костроме операция, состоявшая в вскрытии пулевого канала на всем протяжении и выскабливании его. Однако до сих пор в рубце остаются небольшие свищи с грибовидно разросшимися из них грануляциями, зондом прощупываются обнаженные реберные хрящи. Операция 16/IX под хлороформным наркозом. Разрез по всей длине рубца. Удалено 2 небольших секвестра реберного хряща, удалена щипцами Luer’a подозрительная в отношении жизнеспособности часть хряща, грануляции выскоблены. Рана выполнена марлей и уменьшена тремя швами. Послеоперационное течение без осложнений. Через 7 недель больной выписан для амбулаторного лечения. Снова поступил 22 октября. После операций остался незаживающий свищ, через который опять прощупывается зондом омертвевший реберный хрящ. Окружность свища болезненная при давлении и при движениях. 5 раз были сделаны инъекции Beck’овской висмутовой пасты, но свищ не закрылся. В моче больного был найден сахар, и назначена безуглеводная диета. Боли в окружности свища, и особенно ниже него, все усиливались, больной почти не вставал с постели, по ночам очень плохо спал от болей и заметно худел и слабел; у него появились сильные ночные поты не уступавшие и атропину. В легких при повторных исследованиях ничего ненормального не было обнаружено. 18/IX вторая операция, при которой опять пришлось применить эфирный наркоз т. к. регионарная анестезия межреберных нервов не вполне удалась. Найдено обширное омертвение реберных хрящей, и для удален их пришлось сделать довольно обширные разрезы. Удален омертвевший до самой грудины хрящ 7 ребра и значительная часть 8. Рана почти на всем протяжении оставлена открытой. После операции больной чувствовал большое облегчение но ненадолго; уже через неделю снова появились боли, но в новом месте, справа от нижнего конца грудины, и с течением времени все усиливались Рана заживала довольно хорошо, но у наружного конца ее остался свищ, ведший к обнаженным реберным хрящам, у медиальнаго же конца раны, вблизи грудины, сперва наметилось образование свища, но потом он закрылся. 2/XII был сделан пробный прокол справа от нижнего конца грудины, на месте болей, но ничего получить не удалось. На месте прокола появилась, однако, легкая краснота и припухлость, но небольшая боль при давлении, бывшая и прежде, не увеличивалась. С 12/XII температура стала слегка повышаться по вечерам (не выше 38,4°) и самочувствие больного все ухудшалось. 19/XII третья операция под эфирным наркозом. Широкими разрезами обнажены реберные хрящи правой стороны, найдены сообщающаяся одна с другой гнойные полости над ними и довольно распространенное уже омертвевших хрящей. Хрящ 5 ребра обнажен от надкостницы на протяжении 2 х 1 см, но только этим и ограничиваются его изменения; этот хрящ оставлен нетронутым. Шестой и седьмой хрящи секвестрированы почти на всем их протяжении и легко выделяются пальцем; они удалены целиком, но при отделении (тупым путем) еще не вполне свободных реберных концов их, несмотря на большую осторожность, произошел надрыв плевры; маленькое отверстие немедленно закрыто йодоформной марлей. С левой стороны, на месте свища, найдено поверхностное и значительное омертвление хряща и небольшая задержка гноя. Удален остаток 8 хряща. Операция сопровождалась кровотечением из ветвей art. mammariae int., после него пульс больного был слаб и част, и пришлось влить под кожу литр физиологического раствора. В первые два дня самочувствие больного было очень тяжелым, он жаловался на сильные боли в правом плече и в нижней части грудной клетки справа, совсем не спал. Вечером 20/XII он уже чувствовал присутствие жидкости в правой плевральной полости, и действительно на другой день был определен экссудат, достигавший до угла лопатки. Температура по вечерам доходила до 38,8°, пульс до 120. 23/XII самочувствие больного значительно улучшилось; сделан пробный прокол и получена серозная, сильно кровянистая жидкость, в которой найдено довольно много лейкоцитов — полинуклеаров, но ни одного микроорганизма (в мазке). Шприцем удалено было около 100 см3 такого же самого экссудата; был слышен громкий шум трети плевры. Температура и частота пульса с каждым днем уменьшалась и 26/ХII стали нормальными; боли и стеснения дыхания также проходили, но экссудат увеличивался и 27/XII удалено проколом 375 см3 жидкости, уже значительно менее кровянистой и содержавшей много меньше лейкоцитов, чем прежде. Через несколько дней после этого экссудат окончательно всосался и все симптомы плеврита исчезли. В рубце справа и слева остались незаживающие места, выполненные дряблыми и серыми грануляциями. Справа боли были незначительны, слева же, пальца на два выше рубца, все более и более определялась значительная болезненность при давлении и при движениях. Общее состояние больного оставалось почти неизменным; ввиду слабости его и значительной потери крови начаты были инъекции мышьяка, но после 10 инъекций их пришлось оставить вследствие поноса. 11/II 1916 г. четвертая операция под эфирным наркозом. Разрезы по всему протяжению прежних рубцов. Слева, на месте удаленных прежде реберных хрящей, найдена костная (вероятно остеоидная) ткань, разросшаяся сплошной пластиной, не менее прочной, чем хрящи, которые она заместила. На правой стороне найден широкий свищ, направляющийся глубоко под мечевидный отросток грудины; по расширении этого свища оказалось, что он ведет к шестому реберному хрящу левой стороны, омертвевшему и секвестрированному на всем протяжении; хрящ этот, уже сильно изъеденный по всей поверхности, удален, и выскоблены грануляции, выстилавшие его ложе. Омертвевший хрящ находился как раз на том месте, где определялась до операции наиболее сильная болезненность. Восьмой хрящ правой стороны также найден омертвевшим, изъеденным секвестрированным почти на всем протяжении; пришлось, однако, оставить ближайшую к ребру часть его, длиною около 4 см, т. к. она еще не омертвела и легко было бы поранить плевру при удалении ее. Хрящ пятого правого ребра, найденный при предыдущей операции частично обнаженным от надхрящницы, вопреки ожиданию не только не омертвел, но совершенно зарос в здоровой рубцовой ткани. Рана зашита редкими швами без дренажей. Всю ночь после операции больной сильно кашлял, а утром 12/II найдено воспаление нижней доли левого легкого (бронхиальное дыхание и крепитация в области левой лопатки квнутри от нее). Однако уже через 4 дня температура упала до 35,5°, частота пульса стала нормальной и уже со следующего дня все тяжелые субъективные симптомы исчезли, пневмония быстро разрешилась. В дальнейшем общее состояние больного вскоре стало таким же, как до операции. Рана хорошо заживала, но остались боли у правого конца ее и свищи здесь и посредине. 22/III пятая операция под эфирным наркозом. Разрезом вдоль правой половины рубца и дополнительным вертикальным разрезом обнажен и удален омертвевший на всем протяжении девятый реберный хрящ, который, однако, не был еще секвестрирован, но уже сильно изъеден по всей поверхности. Оставленная при предыдущей операции часть восьмого хряща оказалась заросшей здоровыми грануляциями и рубцами. Выскоблен свищ в средине рубца, соответственно месту удаленного прежде мечевидного отростка грудины; он вел в довольно глубокую яму, содержавшую дряблые грануляции, но ни секвестров, ни свищевых ходов здесь не найдено. Зашит только новый вертикальный разрез, на остальном же протяжении рана выполнена йодоформной марлей. Заживала рана прекрасно, повсюду образовались прочные рубцы, но в средине рубца, над грудиной остался небольшой свищ. Через две недели после операции все боли в груди исчезли, и больной мог спать на боку, тогда как до этого времени он лежал только на спине. Еще через неделю он стал гулять во дворе и чувствовал себя отлично. 3/VII сделана шестая операция под эфирным наркозом. Расширен и выскоблен свищ, удален костными щипцами нависавший над ним нижний край уже при прежних операциях резецированной грудины и найдено омертвение реберного хряща правой стороны, который при третьей операции оказался местами обнаженным к от надхрящницы, а при четвертой — заросшим в рубцовой ткани. Хрящ этот удален вместе с концом ребра, больше ничего патологического нигде не найдено, и рана выполнена йодоформной марлей. Рана зажила без осложнений, и на этот раз было достигнуто окончательное излечение с образованием повсюду прочных рубцов» [4].

На этом уникальном примере лечения германского офицера мы видим исполнение профессионального долга русским врачом, упорство и глубокие анатомические знания. Призвание врача обязывает оказывать помощь любому пациенту, в том числе и бывшему врагу, отдавая безвозмездно свое время, здоровье и любовь.

Приведем еще несколько примеров лечения раненых военнопленных из ежегодных отчетов Переславской земской больницы за 1914 и 1915 гг.

Огнестрельное повреждение плечевого нервного сплетенья.

«Иозеф Кучера, 42 л., пленный австрийский солдат 27/XI 1915—7/I 1916

8 октября этого года ранен ружейной пулей, которая вошла под самой правой ключицей, на палец внутри от Моренгеймовской ямки, и вышла на средине правой лопатки. Непосредственно после ранения наступил полный паралич правой руки, и теперь никакие движения в ней невозможны, болевая чувствительность потеряна на всей наружной (дорзальной) стороне руки, т. е. в области п. axillaris, п. radialis п. ulnaris, на медиальной же стороне плеча и на передней стороне предплечья чувствительность нормальна; на кисти болевая чувствительность сохранена только в области п. mediani. Болей в руке нет. Фарадическим током не удается вызвать сокращения ни одной из мышц руки, нет сокращений и при фарадизации плечевого сплетения, тогда как ток той же силы вызывает резкие сокращения мышц па левой руке. Ни малейших видимых признаков атрофии мышц нет. Рана зажила непосредственно, без нагноения, теперь на месте отверстия пулевого канала остались лишь небольшие рубцы. Операция 12/XII под хлороформным наркозом. Для обнажения плечевого сплетения перерезаны большая и малая грудная мышцы и перепилена ключица. Плечевое сплетение непосредственно под ключицей сплошь замуровано в рубцовую соединительную ткань на протяжении 2,5 см; рубец очень плотен и границы отдельных нервных стволов в нем совершенно исчезли. Операция ограничена продольным расщеплением рубца в трех местах и окутыванием его свободно пересаженным куском мышцы. Ключица соединена проволочным швом, мышцы кэтгутовыми, кожная рана зашита наглухо. Рана зажила непосредственно, ключица срослась в правильном положении, но операция осталась совершенно безуспешной» [4].

Огнестрельное ранение срединного нерва.

«Пауль Кочан, 23 л., словак, пленный австрийский солдат. 30/XII 1915 – 16/I 1916 г.

Ранен 24/X 1915 ружейной пулей в левое предплечье. Пуля прошла чрез сгибательную сторону предплечья, от локтевого края до лучевого, не задев костей, но, очевидно, повредив срединный нерв, т. к. со времени ранения потеряна чувствительность и активная подвижность большого, указательного и среднего пальцев. Рана зажила без осложнений и теперь остаются лишь маленькие рубчики на местах отверстий пулевого капала и небольшая сгибательная контрактура кисти. В парализованных пальцах нет особенно сильный боли. Недавно больной выздоровел от брюшного тифа. Операция 6/I при местной анестезии; отпрепарирован срединный нерв на средине предплечья, и в него впрыснут 0,5% адреналин–кокаин до заметного вздутия. На уровне пулевого канала нерв оказался сильно притянутым рубцом к лучевой кости; по освобождении нерва в нем найдено довольно значительное рубцовое утолщение, занимающее, однако, не весь поперечник нерва, а лишь приблизительно половину его. Рубец сперва продольно разрезан, и нерв обшит двумя лоскутами соседних мышц. Немедленно после операции восстановилась подвижность и болевая чувствительность 1, 2 и 3 пальцев до нормальной степени. Рана зажила непосредственно» [4].

Огнестрельные раны плеча и спины, паралич срединного и локтевого нервов.

«Иосиф Боносяк, 20 л., рядовой 104 Ущурского полка 26/VIII – 23/IX. Шрапнельная нуля прошла через верхнюю треть правого плеча, на медальной его стороне, образовав канал длиною около 7 см; отверстия пулевого канала не велики, чисты, и рана заживает без осложнений. Совершенно потеряна болевая чувствительность на всей кисти руки, пальцы согнуты, но максимальное активное сгибание их невозможно; разгибание пальцев больной производит довольно хорошо, но не вполне свободно. В локтевом суставе активные движения только немного затруднены в зависимости от болезненности в ране. На спине 2 небольших кожных раны, покрытых сухими струпами. 23/IX рана зажила. 25/1Х под хлороформным наркозом обнажены выше пулевого канала срединный и локтевой нервы и отпрепарированы книзу до места, где оба они были окружены рубцами: по выделении из последних нервных стволов оказалось, что на месте ранения оба они повреждены и проросли соединительной тканью, образующей местные утолщения нервов. Оба нерва окружены муфточками из жировой ткани, взятой из ягодицы больного. Рана зашита наглухо. 2/X рана зажила непосредственно. Боли в руке уменьшились. Движения пальцев улучшились. Чувствует жар в кисти руки. 23/X возможны все движения пальцев кисти и предплечья, но они ограничены в большей или меньшей степени. В общем результат операции превосходный, даже без последовательной электризации, которой не пришлось применять в виду неисправности приборов» [4].

Несмотря на трудности военного времени, Переславский период жизни 1910–1917 гг. земского врача Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого был достаточно плодотворным. Святителя помнят и глубоко почитают в этом городе, возводят памятники, проводят различные мероприятия и конференции в память о нем.

В Переславле-Залесском врач Войно-Ясенецкий завершил свой первый научный труд «Регионарная анестезия», за который получил золотую медаль за выдающиеся достижения в области медицины. Здесь он закончил и защитил диссертацию и стал доктором медицины.

В этом старинном русском граде Валентин Феликсович начал свой фундаментальный труд «Очерки гнойной хирургии», в котором приводится 273 примера из истории болезни всей его практики, 42 из них взяты по Переславской земской больнице и касаются пациентов города и уезда. В этот период, Валентином Феликсовичем было опубликовано 29 научных работ в различных научных журналах, как российских, так и зарубежных.

Здесь родился его младший сын Валентин. Однако семье Войно-Ясенецких пришлось покинуть этот святой русский город в 1917 г. из-за болезни жены Анны. По объявлению в газете при очень большом конкурсе Валентин Феликсович получил приглашение в Ташкент на должность хирурга и главного врача большой городской больницы.

Можно предположить, что Переславль-Залесский — город русской святости, его монастыри, их насельники, городские жители, произвели на молодого врача — будущего святителя Луку — неизгладимое впечатление, и здесь Валентин Феликсович стал по-настоящему глубоко верующим человеком. Однако духовные устремления В. Ф. Войно-Ясенецкого, его желание помогать страждущим, больным и служить церкви практически осуществилось через несколько лет в Ташкенте в 1923 г., когда он стал архиепископом Русской Православной Церкви.

Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий участвовал в трех войнах: Русско-японской в 1904–1905 гг., Первой мировой 1914–1918 гг., Великой Отечественной 1941–1945 гг. как выдающийся хирург, как основоположник методов региональной анестезии и уникального лечения пострадавших и раненых с гнойно-септическими заболеваниями и осложнениями при огнестрельных ранениях. Его известнейшая монография «Очерки гнойной хирургии», изданная в начале прошлого XX в., переиздавалась несколько раз, в том числе в XXI в. Его научно-практический опыт до сих пор успешно используется и изучается в учебных и лечебных медицинских учреждениях. Эти факты еще раз иллюстрируют огромную значимость практической и научной деятельности Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого, остающейся актуальной в настоящее время.

Литература

1. Никитина Ю. Я. Валентин Феликсович Ясенецкий-Войно (святитель Лука). Главный врач в Переславле-Залесском. Ярославль: Индиго, 2017. 127 с.

2. Ясенецкий-Войно В. Ф. Отчет о деятельности Переславской земской больницы за 1912 и 1913 годы. Владимир: Типография губернской земской управы, 1914.

3. Ясенецкий-Войно В. Ф. Отчет о деятельности Переславской земской больницы. 1914 г. Переславль-Залесский, 1915.

4. Ясенецкий-Войно В. Ф. Отчет о деятельности Переславской земской больницы. 1915 г. Переславль-Залесский, 1916.

5. РсФ ГАЯО. Ф.264. Оп. 1. Д. 820. Л. 6., ссылка указана из работы «Переславль в биографии врача, ученого и богослова Валентина Феликсовича Войно–Ясенецкого» 2016 г.

6. Архив Симферопольской епархии РПЦ.

7. Первая мировая война (1914–1918) [Электронный ресурс] // История России [сайт]. URL: https://istoriarusi.ru/imper/pervaja-mirovaja-vojna-1914-1918.html (дата обращения: 12.11.2022).

8. Пыряева К. А. Жизнь прожить не поле перейти (дневники старицы). Переславль-Залесский: Благотворительный фонд им. акад. И. П. Павлова, 2021.